Близкому другу в далекий город,
На расстояние суток в двести,
В конверте, который властями вспорот
И лишен на таможне последней чести,
На тонкой бумаге в нервную клетку,
Видавшей виды, терпевшей тренье,
С которой кто-то ходил в разведку,
Но не использовал по назначенью,
То ли чернилами, то ли морсом,
Стекающим в лунку сырого снега
И пахнущим клюквою и морозом
И "Космосом", закоптившим полнеба,
Почерком, острым, как злая шутка,
Синим по белому, по живому
Еще не зажившему промежутку
С затянутой в узел дорогой к дому,
Питер - Печи - Луна - Израиль,
До востребования, друг другу -
Адрес точен и несгораем,
Штемпель вечен, как бег по кругу,
Вместо марки - пятно от чая.
Шлю привет и еще слов триста,
Из которых - сложи молчанье,
Молчанье, лишенное сна и смысла.
1990
2. СОН
Я говорил с тобой вчера
Во сне по телефону.
Трещали в трубке номера,
И в ухо брызгала жара,
Подобная бульону.
Ты говорил, что жив-здоров,
Чего и мне желаешь,
Что утром съел прескверный плов
И, вспоминая град Петров,
Весь день теперь икаешь.
А я кричал, что все о-кей,
Могло бы быть и хуже,
Что я в душе уже еврей,
Что жить нам стало веселей
Внутри, чем вам снаружи,
Что выпал снег и нет причин
Ему не выпасть снова,
Что накануне Цой почил
И быт немного огорчил,
Оставив без съестного.
Ты отвечал, что не глухой,
Что всюду катастрофы,
А здесь - смиренье и покой,
И все, что нужно, под рукой -
От спичек до Голгофы.
И так полночи напролет
Тот разговор тянулся...
И все бы хорошо, да вот -
За разговор прислали счет!
Я вздрогнул - и проснулся.
1990
3. ВОЙНА
До нас, мой друг, привыкших жить ушами
И тешащих ленивой грустью мякоть
Сидячих мест, как плоть двух полушарий
Спинного мозга, разливая слякоть
Воспоминаний по бокалам фраз
И прочее... Итак, мой друг, до нас
Доносятся, как мы их ни бежим,
Известия в обличье канонады
С той стороны, где, будучи большим
Любителем движений сквозь преграды
И нелюбителем цепляться за насест,
Несешь и ты свой персональный крест.
Для нас, мой друг, война - всего лишь слово,
Что пахнет черной типографской серой
И изредка всплывает из алькова
Тревожных мыслей, огражденных сферой
Уверенности в завтрашних делах
И в том, что да поможет нам Аллах,
Но слово - это то, чем мы живем,
Когда ж оно вдруг обрастает телом
Какого-то убожества с ружьем,
Рисуя букву "Х" корявым мелом
На наших планах, - вот тогда мы либо
Теряем веру, либо верим, ибо...
Не грохот пушек, но молчанье муз
Кладет на плечи неприятный груз.
1991
4. ВОПРОСЫ
Как ты живешь? Ты свят в Святой земле?
Или по-прежнему взаимен - не безгрешен?
Ты принял веру? Ездишь на осле?
Или купил шикарный "шевроле"?
И чьими фото дом твой разувешан?
Живешь с женой иль у тебя гарем?
(Ты помнишь? что Господь велел делиться?)
И нет ли у тебя каких проблем?
И что ты ешь? Я - ничего не ем.
И что за штука эта заграница?
Как там Египет? Все еще жара?
Почем у них двугорбые верблюды?
Красивы ль женщины? Несносна ль детвора?
Какого цвета море в семь утра?
Похожа ль ночь на поцелуй Иуды?
Где ты теперь? Какие видишь сны?
И рад ли письмам из страны с приветом?
И ждешь ли возвращения весны?
Не отвечай, ответы не важны.
Коль спрашивать - так разве же об этом.
Должно быть, не в вопросах суть письма,
А в том, что приближается зима.